Анорексия и ожирение – близкие родственники
Несмотря на различия, оба эти расстройства являются проявлением древнего инстинкта
В Нидерландах около 6.000 страдает нервной анорексией. Более 90% пациентов – женщины. От 40% до 80% из них гиперактивны. Как возникает это расстройство пищевого поведения – неизвестно. В инструкции для специалистов системы психического здоровья в качестве возможной причины расстройства называется социальное давление в направлении уменьшения веса. Причем наибольший риск установлен для женщин с высоким показателем перфекционизма, боязни неудачи и эмоциональной сдержанности.
А вот профессор нейроэндокринологии Anton Scheurink (Гронингенский университет) утверждает, что расстройство, называемое ''нервной анорексией'', при котором человек сильно худеет и избыточно много двигается, является зависимостью, и у этого расстройства общие биологические корни с ожирением.
- По Вашему мнению, у анорексии много общего с ожирением. Что именно Вы имеете в виду?
Scheurink: ''При обоих расстройствах мы ведем себя так, как будто испытываем нехватку еды. Вероятно, наши предки нередко существовали в условиях хронического дефицита питания. Это привело к формированию двух видов инстинктивного поведения. В те дни, когда еда была в изобилии, надо было есть помногу, а потом, в условиях недостатка еды, выживать за счет отложившегося жира. Поэтому нам нравится есть вкусную еду и мало двигаться, и к этому даже может возникнуть зависимость. Большинство ученых именно так объясняют ожирение''.
- А что в таком случае означает второе инстинктивное поведение?
Scheurink: ''А вот об этом часто забывают. Разумеется, были периоды, когда еды было крайне мало. И тогда условием выживания становилась постоянная активность и поиски пропитания. В результате мы имеем то, что при похудении, человек инстинктивно чувствует себя лучше, и уровень его активности резко повышается. И чувство удовольствия от такой физической активности может вызвать зависимость, и именно это, с моей точки зрения, мы и наблюдаем при нервной анорексии''.
- Вы можете привести доказательства в пользу Вашей точки зрения?
Scheurink: ''Это эволюционный подход, так что тут стопроцентных доказательств быть не может. Но указания в этом направлении есть. Во-первых, мы видим, какое явное удовольствие пациентки с анорексией получают от своей гиперактивности. Им это очень нравится. Проявлением зависимости в данном случае является то, что они без этого не могут. Человек с анорексией предпочтет стоять там, где можно присесть на стул. Они повторяют привычные им движения: один ходит вверх и вниз по лестнице, другой подпрыгивает.
''Я беседовал с пациенткой, которой в больнице не разрешали заниматься физической активностью. Так она разражалась каскадом физических упражнений каждый раз, когда ходила в туалет, и там отжималась на руках, опираясь на бачок унитаза. Когда ее позже перевели в центр лечения анорексии, она сохранила эту привычку при посещении туалета, так как это, очевидно, вызывало у нее чувство наибольшего удовлетворения. Это действительно зависимость.
- Есть и данные, полученные в исследованиях на животных?
Scheurink: ''Такие вещи трудно изучать на человеке, поэтому большинство научных исследований выполняется на животных. Так, например, у крыс похудение и гиперактивность очень схожи с нервной анорексией у человека. Особых изменений не происходит, если в клетке с крысой установить колесо или же посадить животное на диету – по отдельности. Но если первое совместить со вторым, то животное вдруг становится гиперактивным. Голодающее животное без устали бегает в колесе. Наши исследования показывают, что в их мозге происходит высвобождение вещества вознаграждения / удовольствия – дофамина. То есть, худая крыса получает кайф от своей гиперактивности. И мы видим, что эта гиперактивность аддиктивна для животного: бег в колесе случается чаще и продолжается дольше, в результате чего животные еще больше худеют, а их активность все больше возрастает. Это настоящая нисходящая спираль, как на наркотиках. Происходит ли у человека аналогичное высвобождение дофамина – я точно не знаю, но, учитывая сходство между человеком и крысой, это вполне возможно''.
- Но, может, это обычная ''спортивная зависимость'', кайф, который испытывают бегуны?
Scheurink: ''Навязчивая гиперактивность у пациенток с анорексией отличается от обычного бега. Кроме того, даже люди, ловящие кайф от занятий спортом, не доводят себя до неконтролируемого похудания. Но есть между ними и общее: перетренировавшиеся стайеры и физически очень активные балерины образуют особую группу риска развития анорексии. Это так называемые ''спортивные аноректики''.
- Каково отношение ученых и специалистов к этой теории?
Scheurink: ''Наши исследования на животных показывают, что нервная анорексия по сути является зависимостью, и у нее нейробиологические причины. Некоторые ученые и эксперты в области анорексии находят эту гипотезу интересной. Но психологи и психиатры совершенно не принимают сочетания анорексии с биологией. Они исходят из того, что нервная анорексия вызывается сугубо психическими и социальными причинами, и другого не дано''.
- Но многие девочки действительно начинают худеть в погоне за модным идеалом фигуры?
Scheurink: ''Это важный момент. Грубо говоря, мне абсолютно все равно, почему кто-то начинает худеть. Причины могут быть в психологии или в моде. Но если человек по мере похудения резко увеличивает свою физическую активность, то мы имеем дело с биологической зависимостью к гиперактивности, и эта зависимость является важнейшей причиной рецидивов и непрестанного похудания. То есть, искаженное представление о моде действительно может выступать косвенной причиной начала процесса похудания, но сама болезнь есть явление более биологическое''.
- И современная терапия этого не учитывает?
Scheurink: ''Абсолютно не учитывает. Психиатры и психологи нередко обсуждают со своими пациентами эмоциональные причины для использования ими диет, а иногда даже назначают антидепрессанты. Но и психотерапия, и антидепрессанты не очень-то помогают: процент рецидивов остается высоким''.
- Какой подход Вы сочли бы более предпочтительным?
Scheurink: ''Так как это зависимость, следует начать бороться с чувством удовольствия. В эксперименте у нас это хорошо получается, и у человека тоже должно сработать. Я тесно сотрудничаю со шведским коллегой Per Sdersten. Он применяет нашу теорию непосредственно в клинике для лечения анорексии. На основании моего исследования на животных и старого американского исследования на человеке, т.н. Миннесотского исследования голодания (the Minnesota Starvation Study), он так же, как и я, предполагает, что пациенты избавятся от своей зависимости к гиперактивности, когда начнут нормально есть. Он обучает их придерживаться определенного паттерна приема еды, который максимально отдален от их приобретенных привычек. С этой целью пациенты получают небольшой аппарат, который им диктует, сколько они должны съесть и как быстро. То есть, таким образом, решение о приеме еды от них больше не зависит, и они не могут думать о своей зависимости. И это хорошо помогает''.
- Насколько лучше такой подход, по сравнению с методами, используемыми сейчас в практике?
Scheurink: ''Ну, я бы сказал, что этот метод прежде всего работает с экстремальными случаями аноркесии – с самыми худыми. Они быстро набирают вес, и примерно через год у них не отмечается рецидивов аддиктивного поведения. И это очень необычно. Для случаев помягче – когда пациентки чуть худее топ-моделей – результаты различаются. Думаю, что у части пациенток может быть иной тип анорексии, в основе которого лежит иная причина. Критерии анорексии остаются очень нечеткими, так что всякое возможно. Но, тем не менее, для определенной группы метод работает, и это хорошо''.
По материалам:
Anorexia en obesitas zijn verwant. – De Volkskrant, 26.01.13, Sect. Wetenschap, p. 5.
